Комментарии к книге «Теряя невинность» Ричарда Бренсона

Только что закончил читать эту книгу.

Хочу поделиться своими ощущениями с теми, кто тоже читал.

Конечно, он крут. Какая-то безумная энергия в этом человеке. Он просто сворачивал горы. Одно лишь жаль: на его примере видишь, зачем нужно образование. В данном случае я говорю об МВА. Образование не способно вставить мозги в голову. Но оно способно их отшлифовать. До блеска заточить лезвие. И позволить не делать глупые ошибки.

Больше половины книги (и, видимо, его жизни) Бренсон уделяет борьбе с тем, что называется cash gap. И видно, что он смутно понимает разницу между инвестиционными деньгами и банковским займом. Хороший пример − его нырок в IPO за деньгами. Он вынырнул из него, заменив инвестиции банковским займом. И, кажется, так и не понял разницы, пока не ударился о стену предела займа. И это жаль. Неумение балансировать размер инвестиций и размер банковского займа просто режет глаз. И за это неумение он поплатился нервами, временем, друзьями, нереализованными проектами. Возможно, он и поседел из-за этого? Но то, что его энергия работала с КПД 10% вместо 100%, просто очевидно. Самое обидное, что это недостающее ему знание в принципе укладывалось в двухчасовую лекцию. Просто он не нашел своего Мастера. Или не искал.

Продолжая тему его недообразованности: если посмотреть на то, какие бизнесы он строил, то поражает их примитивизм. Выбору бизнеса ничего не предшествует. Ну, понравилась ему идея авиакомпаний, вот и взялся. А то, что авиакомпании имеют страшный перекос в сторону фиксированных костов со всеми последствиями, и страшно зависят от политики из-за того, что работают с такими scarce resources как time-slots в аэропортах, так это товарищ Бренсон учил «с колес», когда на всем ходу врубался в стену. В результате его авиационная эпопея превратилась в детектив. В общем-то, его конкуренты в лице ВА видели эту оппортунистическую политику и поэтому невысоко ценили его самого. Они просто недооценили его безумную энергию, которая перекрыла все остальные глупости, а также лояльность друзей Бренсона по музыкальному бизнесу, которые были готовы (или вынуждены?) сливать свои денежки в новые затеи Бренсона.

Подход Бренсона напоминает то, как саранча штурмует Енисей. Кузнечики идут по головам друг дружки. Кто дойдет, мы не знаем. Но кто-то дойдет, конечно. Вот его мы и выставим героем. Он дошел! Какой молодец! И будем изучать его гениальные методы. Но сдается мне, что никакой гениальности там нет. Работоспособность и доля везения (проверено на воздушном шаре многократно). Кстати, подход к подготовке воздушного шара к полетам особо ничем не отличался от подготовки бизнеса. Взлетаем, а там посмотрим. Зачем тестировать пироболты на земле? Гораздо интереснее в воздухе уже получить все сюрпризы!

И последняя вещь, которая удивила в книге − это очень малое внимание, которое он уделяет культуре и людям. Вернее, намеки на это в книге есть. И, вероятно, он это делал. Иначе бы не взлетел. Но написано мало. Возможно, это тоже потому, что большую часть боли принес тот же cash gap и политика, и тут уж не до описания людей.

Резюме: при всем уважении к мощи этого человека учиться тут мало чему…

О гениальной простоте. Посвящается Мастерам.

Это очень банальный пост. Ничего нового не скажу, и за это заранее извиняюсь.

Но уж очень напрягает, когда в очередной раз читаешь чье-то мутное словоблудие, претендующее на великую истину. И еще больше напрягает, когда видишь, как люди встают в стойку перед словоблудием, считая таких авторов крутыми мужиками. Раньше, когда с таким сталкивался, это создавало комплекс неполноценности. Читал, перечитывал, пытался вникнуть. Сейчас стал мудрее, и просто посылаю подальше.

Поймал себя на том, что по нескольку раз в неделю рассказываю всем одну и ту же старую историю о Резерфорде, когда к нему подошел молодой аспирант и начал что-то мутно втирать про квантовую механику (думаю, она в те времена была еще жутко запутанной темой). В ответ аспирантик получал, жестко: «Молодой человек! Если вы за 5 минут не объясните то, чем занимаетесь, воооон той девушке, что пыль протирает на вашем стенде, то вы сами не знаете, чем занимаетесь!»

Мастера. Они умели говорить. Они умели писать. Кратко и понятно. Почему-то сегодня вечером мне захотелось их вспомнить. Добрым словом.

Я прошел много разных индустрий. Приходилось читать разных авторов, говорить с разными людьми. И почти в каждой из них встречался человечек, который поражал своей способностью просто и ясно пояснить, чем он занимается. Причем краткость изложения поражала еще больше, чем глубина мыслей.

Первым, пожалуй, оказался проф.Беклемишев на Физтехе. На первом курсе у меня был сильнейший стресс: после простой украинской школы (с золотой медалью) я попал в институте в окружение выпускников спец.школ, которые сидели со скучающим видом на лекциях, чем и вогнали меня в жутчайшую депрессию: ведь я-то ничего (ничегошеньки!) не понимал! Поэтому я прекратил ходить на лекции. И учился по учебникам. Они были не намного лучше, правда. И тут мне попался курс аналитической геометрии Беклемишева. Я читал его запоем. И быстро стал главным экспертом в этой теме в нашей группе. Жаль, книга оказалась очень тоненькой. За первый семестр на Физтехе это был единственный предмет, где я не плавал.  Возможно, сыграло роль мое хорошее пространственное воображение: ведь, по сути, аналитическая геометрия − наука о фигурах в трехмерных пространствах. Я был там как рыба в воде.

А вот с физикой было все хуже. Физтех не был рассчитан на выпускников простых школ. И вот пришло время сессии. Я понимал, что мне крышка. Правда, немного удивила система проведения экзамена по физике. Тут не было билетов. Ну, помните, как в том фильме про Шурика и экзамены, где выбор билета определяет судьбу? Оказывается, на Физтехе билет можно было выбрать заранее, и хорошо к нему подготовиться. Это называлось «вопрос по выбору».  Представляете, как просто? Выбрал билет. Подготовился. Рассказал. Получил пару вопросов, ответил. Потом еще пару. И еще. А потом вопросы начинают выходить за пределы билета. Все шире и шире. В общем, за 2-3 часа экзамена вы проходите с преподавателем по всему курсу пару раз. И у него не остается сомнений в вашем уровне знаний. Эх… а как все хорошо начиналось: «Вопрос по выбору». Ну, зато был один плюс: накануне экзамена никто особо не напрягался, штудируя билеты. Ведь их же не было!

В конце семестра наша преподавательница физики прошлась по народу, интересуясь, кто и что выбрал к экзамену. Когда дошла до меня, я был уж что-то совсем расстроен. Ну, решил взять что-нибудь самое страшное. Выбрал теорию относительности Эйнштейна. Мы ее даже не проходили толком, кажется. Преподавательница с ужасом взглянула на меня «Вы в своем уме?». Ну, настоял. Видимо, захотел умереть красиво. А что: «Не сдал теорию относительности» звучало вполне мужественно.

И тут мне попался Фейнман. Ну, не лично, конечно, а в виде учебников, когда я искал в библиотеке, что такое теория относительности. Так вот, этот самый Фейнман рассказал мне ее за пару страниц. Он начал с очень простого утверждения: «Быстрее скорости света двигаться нельзя». А через ту самую пару страниц он спокойно − на уровне математики третьего класса − вывел формулы преобразований Лоренца и знаменитую E=mc2.

Это было немного похоже на цирковой трюк. Я был просто поражен. И не только я. Когда я с этим выступил на экзамене, принимающий у меня профессор был столь же ошеломлен (думаю, в те времена никто эту теорию особо не учил, так что и профессор ее тоже не знал), что почти ничего больше не спрашивал, и сходу влепил мне пятерку. Из всей группы всего человека два получили пятерки. Это было нечто. Я впервые прорвался из двоешников в лидеры учебы. Для меня это был один из самых запоминающихся успехов в моей жизни. Эмоционально это был перелом. Маленький мальчик из провинции вырвался из кошмара неведения и непонимания. И благодарить за это надо двух Мастеров: Беклемишева и Фейнмана.

Да, Фейнман был крут. Недавно, кстати, услышал очередную шутку его. Он же был большим теоретиком. Так вот, привели его как-то к большому коллайдеру. А он возьми и спроси:
− а эта штука сколько стоит?
− 1 миллиард
− а зачем же вы тогда так потратились?
− ну, мы хотели проверить вашу такую-то и такую теории
− вы что, мне не верите?!?

Третьим Мастером был Борис Раушенбах. Мало осталось тех, кто при этом имени понимающе улыбнется.  Он входил в дюжину «главных конструкторов» Королева. Отвечал за навигацию в космосе. У нас он читал Теорию управления космическими аппаратами. И это была работа Мастера. Он никогда никаких особых формул не писал. И не много рисовал. Он всю теорию управления КА показывал «на пальцах». Очень просто. Я смотрел на него как на бога. Предо мною разворачивалось чудо. Я до сих пор помню эти лекции и этот материал. Он был великий человек. Кажется, это были единственные лекции, которые я посещал на Физтехе.

Потом был Дейл Карнеги. Да…это было открытие совершенно нового мира. Мира человеческих отношений. Хотя он и не умел говорить кратко.

С ним связана очень интересная история. Дело было на Бабаевской фабрике. В самом начале моей бизнес-карьеры. Мои ребятки-студенты ремонтировали крышу фабрики, и оставили на ночь незакрытую кровлю. Дождь. Залило оборудование. В общем, ожидался сверхнеприятный разговор с главным инженером. А поскольку я как раз накануне читал старика Карнеги, то и решил применить его теорию на практике. Я не стал юлить и вертеть, и просто признал вину, когда он наехал. Эффект был настолько неожиданным, что он… просто не знал, что сказать. Подарил мне кучу шоколадных конфет и сказал, что «всякое бывает». Это был хороший урок по «честности и открытости». Спасибо Мастеру.

Потом я нырнул в изучение менеджмента, в МВА. И здесь, конечно, был Генри Минцберг. Нет-нет, вживую я его не видел. Но его идеи, и его статьи… Краткие, живые, яркие. Ему всегда было что сказать. И он удивительно образно и лаконично раскрывал мне мир организаций. Впрочем, в МВА были и другие крутые авторы, но Минцберг был непревзойден. Он брал сложные, зубодробительные темы, и загонял их одним ударом в емкие, крепкие статьи.  Большой теоретик, однако был.

Но были и практики. Рикардо Семлер с его фантастической книгой Мэврик (Maverick). Книгой о настоящей любви, о настоящей честности и открытости. Книгой о Здравом Смысле. Ничего более потрясающего о бизнесе я не читал.

А чуть позже я окунулся в криптографию. И тут тоже был мастер.  Брюс Шнайер. Криптография всегда внушала мне смесь уважения и ужаса. А с ним все оказалось так же просто, и «на пальцах», как у Раушенбаха. Он показал мне удивительную красоту этого раздела математики. Его основная книга − Прикладная криптография − была удивительно проста. Несколько десятков страниц, и я стал гуру. И до сих пор могу рассказать вам ее на довольно приличном уровне. Как и у Минцберга, его статьи были хлестки, и не превышали несколько страниц. Но самое удивительное случилось позже, когда я прочитал его вторую книгу. В самом начале ее он честно признался, что все, что написано в первой…было несбыточной сказкой. Улыбнуло, конечно. Нет-нет, математика там была правдива. Но при ударе о мир людских страстей математика оказалась несбыточной сказкой.

Красивая и простая математика Шнайера разбилась о теорию сложных систем реальной жизни. Как раз в те времена я и сам начал ее изучать. И это изменило мою жизнь. Я о ней еще напишу попозже. Первым же мне ее продемонстрировал мастер по имени Майкл Крайтон в романе «Парк Юрского периода», а затем я добивал ее, питаясь материалом удивительного курса «Креативность» из моего МВА от Open University.

Следующая индустрия. Картография. Здесь не было великих Мастеров. Но были достойные люди. Моим гуру был Володя Яровых. Умных статей он не писал, но его знание картографии было фундаментальным и основательным. Он знал ответы не только на вопросы «что?» и «как?», но и «почему?». А это всегда самый интересный вопрос. Он, я, Андрей Земчихин и Михаил Коноплев. 4 человека во главе команды из 25 человек подняли автомобильную навигацию в России.  Мы прошли огонь и воду. И в 2006 году на улицы Москвы вышел первый БМВ со штатным автомобильным навигатором. С Володей не все было просто, но именно он показал мне, что карты − это не столько сесть линий на карте, сколько сложнейшая сеть человеческих отношений.

Дальше была дорожная безопасность. Здесь Мастером оказался Фред Вехман из Голландии. Философию безопасности, созданную его институтом безопасности дорожного движения в Голландии, другие страны еще будут изучать десятилетиями. И, главное, он не только создал эту философию, он ее реализовал на практике. Это просто уму непостижимо, как такое возможно. Просто взяли и сделали сказочно красивые и безопасные дороги. Для машин и велосипедов. Жаль, что кратко писать он не умел. Думаю, его книгу Sustainable Safety мало кто, кроме меня, освоил. Или это я мщу ему за то, что он не захотел относиться серьезно к моим попыткам принести его мудрость в Россию? Впрочем, он оказался прав. О том, что произошло, когда я принес лучший европейский опыт в Россию, я уже писал…

А потом у меня была 10000 коров. Вот это было весело! Я был уже умный, и знал, что мне нужен Мастер.  И я искал его целенаправленно. Долго искал.  Объездил всю Голландию. Десятки консультантов, фирм и университетов. И все такие крутые. В галстуках. Ну да,  понятно: «Приехал русский. Сейчас мы ему что-нибудь продадим».  Я с ног сбился, продираясь через этих дядек в галстуках. И нашел Мастера. Рене Кремерс. Молодой. Умный. Без галстука. Влюбленный в коров 8-). Когда он заходил в коровник, он сразу сворачивал вбок, чтобы идти вдоль хвостов, а не морд. Да, воняет. Зато сразу все становится понятно. Рене книжек не писал. И было немного тяжело его раскрутить на «а хорошо бы объяснить». Но потом он разговорился. Через две недели хождения за ним я стал тоже маааленьким, но гуру. Хотя для России и этого оказалось достаточно. Коровники − очень knowledge-intensive производство. Пожалуй, это самое сложное из всего, что я видел в своей жизни. И русские специалисты меня поразили, конечно, своей дремучей, фантастически дремучей безграмотностью. Думаю, это предмет отдельной статьи. Больше всего меня веселили напыщенные районные «кураторы» сельского хозяйства, которые по старой партийной привычке рулили колхозами, объясняя им, как вести хозяйства. Меня тоже пару раз вызывали в разных районах «на ковер», показать молодому выскочке, что сельское хозяйство − это вам не хрен собачий. Но я уже успел пройти школу Рене, и больше одного раза меня не вызывали. Господи, бедная, бедная, бедная Россия.

Да, это одно из самых восхитительных ощущений в этой жизни − видеть работу Мастера. И под конец этого немного ностальгического рассказа не удержусь и вспомню еще одного мастера. Я увидел его скульптуру, проходя мимо галереи Уффици во Флоренции. Его звали Макиавелли. Поразила тщедушность фигуры. Да, не гигант. Но уж больно часто я слышал это имя. И не знал, чем он знаменит. Тут же, в магазинчике при галерее, купил его книжку − Prince. И прочел залпом. Кажется, там меньше сотни страниц. И уже на первых строках предисловия я понял, что это − волшебная книга. Конечно, сколько людей, столько мнений. Мое таково: лучше, чем этот человек 500 лет назад, мало кто умел владеть словом, и объяснять, «чем я занимаюсь в своей лаборатории».

О русских женщинах

Эта история произошла в конце 90-х годов. Я летел самолетом из Амса в Москву. Я оказался на среднем из трех кресел. А слева и справа от меня, а также впереди, оказались трое голландцев, которые, похоже, познакомились у гейта в аэропорту. Их беседа естественным образом продолжилась в самолете. Суть ее сводилась к следующему:
Все трое были консультантами в разных индустриях. Все трое работали в России. Но двое работали там уже по нескольку лет, третий же летел в первый раз. Ну, как же тут не помочь соотечественнику познать «загадочную русскую душу»? Вот они и помогали как могли. А для самопроверки, ну и просто для приличия, перешли для меня на аглицкий язык. Полет длился больше трех часов, так что времени у нас было предостаточно. Много чего обсуждалось за тот полет. И политика, и история, и кухня и культура. Было очень, очень интересно увидеть свою культуру глазами постороннего. Конечно, дошло дело и до женщин с мужчинами.
И тут голландцы удивили. Начали они с мужиков. Вердикт был прост и четок: мужики реально слабы. Дело даже не в том, что ленивы, водку пьют, малообразованы и т.п. Что голландцев реально раздражало, так это тотальное неумение и нежелание руководителей всех рангов (а они же консультанты, так что работали исключительно с руководителями) признавать сделанные ошибки. Это был реальный кошмар. Каждый раз, когда по вине руководителя происходила какая-нибудь глупость, он наотрез отказывался садиться с голландцем и разбирать проблему, дабы не повторить эту глупость. Каждый раз руководитель находил виноватого, который и был примерно наказан. Найти крайнего действительно дело несложное. А когда голландец пытался пояснить, что вопрос не в том, кого наказать, а лишь в том, что анализ ошибок позволит их не совершать, то тут руководитель превращался в мистера «я не понимаю, о чем вы говорите». В глазах русского все было просто: «Виноватый наказан. Вопрос решен. Чего мол, дергаешься?»
Конечно, после этого проблема повторялась. И снова находился крайний. И так до бесконечности. Причем русский ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не понимал, что от него хочет этот голландец. Ведь русский же активно боролся с врагами. А голландец лишь мешал, подрывая авторитет руководителя. Вот эта странная особенность русских руководителей и была главной проблемой этих двух голландцев. Они просто не понимали, что с этим делать! Третий же слушал все это как сказку, и в глазах его светилось недоверие. Ну правда, не идиоты же они, чтобы так себя вести!
Посетовав на эту ситуацию, народ единодушно сошелся в мнении, что история рабства на Руси, помноженная на жесткий тоталитаризм режима, две войны и революцию, дали такие причудливые формы мужикообразования. Ах, да, еще лагеря, лагеря, лагеря… В результате наших мужиков воспитывали не мужики, а бабы. Такие дела…
Закончив с мужиками, перешли на женщин. Вот здесь картинка была прямо противоположная. От женщин они были в восторге. Работящие, ответственные, активные. С ними было приятно работать, и количество проблем было просто на порядок меньше. У голландцев сложилось ощущение, что русские женщины естественным образом компенсировали убогость русских мужчин. Просто у них не осталось выбора. Кто-то же должен вытягивать страну!
Хуже того, и в личном плане вся эта масса реально классных женщин должна как-то устраивать свою личную жизнь с теми жалкими остатками мужиков, что не спились и не деградировали. Вот и ходят русские женщины на шпильках, ухоженные, красивые, в борьбе друг с другом за жалкие остатки.
Я сидел, грустно слушал и кивал. Все так. Жестко, но правда.
И тут всплыла в моей памяти другая история, которая поразила меня предыдущим летом. Вернее, сама история произошла еще раньше, в феврале предыдущего года. Я тогда работал консультантом в проекте Европейского Банка Реконструкции и Развития (ЕБРД) под названием TACIS, суть которого заключалась в том, что ЕБРД пытался помочь российским предприятиям перейти на рельсы цивилизованного капитализма после того, как российское государство бросило их «попой на гвозди» со словами «при капитализме все само собою образуется». Вот европейцы и помогали, как могли, этому «образованию». В проект были вложены миллиарды евро (правда, потом ходили слухи, что их очень активно попилили). Соответственно, мы летали по загибающимся предприятиям России, работая где-то по 2-3 недели на проект, помогая им хоть как-то сориентироваться в том ужасе, что происходил вокруг.
Итак, в феврале предыдущего года я оказался в городе Улан-Удэ. Ох и холод там был, я вам скажу… Жесткий. Запомнился ветхий двухэтажный город, и одно 10-тиэтажное здание гостиницы в центре. И еще голова Ленина на площади (видимо, его же имени). Она была огромна. Кажется, метров в 5 ростом. Впрочем, врать не буду. А википедии в самолетах пока нет (я же пишу эти записки в самолетах…кстати, сейчас как раз лечу в Амстердам). А еще запомнилось землетрясение ночью в 4.5 балла, на том самом 10-м этаже. Еще тот экспириенс, я вас скажу: проснуться от звука ударов водосточной трубы по стене здания, и, отходя ото сна, осознать, что единственная причина для такого странного поведения − это когда здание бьет по трубе.
Но вернемся к нашей истории. Итак, одно из крупнейших предприятий города подписалось на помощь TACIS и получило ее. Наш десант состоял из 4-х человек, двух иностранцев и двух русских. Проблема была проста: завод не сводил концы с концами и простаивал по 2-3 месяца в году без сырья, ибо денег на него не хватало. Мы взялись за две темы: улучшение производства и финансовый менеджемент. Мне досталось второе. Проведя неделю в их бухгалтерии, перерывая горы цифр и проводя маловразумительные интервью (вы себе не представляете, на каком птичьем языке говорили эти бухгалтеры!), я потихоньку обнаружил, что суть проблемы была до смешного проста: завод не имел достаточно «крови» − оборотного капитала, а то, что было, активно испарялось, ибо они торговали продукцией по ценам, ниже их маргинальных (переменных) затрат. Но они не могли этого понять, потому что ситуация активно заслонялась бартерными операциями, которые наводили изрядную тень на плетень. Да и метод разделения затрат на переменные и постоянные был им неизвестен в те годы. Они реально стонали от бартера. И когда иностранцы предложили платить за продукцию долларами, пусть и немного, они с радостью ухватились за эту возможность. И стали терять кровь уже в серьезных масштабах. Как только диагноз был поставлен, назначить лечение оказалось не сложно. Рецепт был выписан и представлен в окончательной презентации руководству в конце проекта. Представили. Попрощались, улетели. Казалось бы, все.
Через год, летом, звонок в московский офис.
− Добрый день
− Добрый день.
− Это из Улан-Удэ вам звонят. Помните, проект у вас был
− Да, помним.
− Так вот, звоним вам сказать, что страшно вам благодарны.
− ???
− Ну, вы у нас тут были. Давали рекомендации. Так вот, мы все сделали. И все заработало. И теперь все хорошо. Завод работает. Не простаиваем. И очень-очень довольны. Так что спасибо вам огромное!
Надо пояснить контекст, в котором происходил этот разговор. А он таков:
Практически все предыдущие консалтинговые проекты, в которых мы участвовали, проходили примерно так: На завод прибывали консультанты. Разбирались в ситуации. Давали рекомендации. И видели разочарованные лица русских мужиков. Ибо вместо того, чтобы взмахнуть волшебной палочкой, консультанты предлагали лишь больше работать. Ну, разве что немного другое направление указывали. Но ведь надо ж было работать! И это очень расстраивало русских мужиков. Они брали наши доклады и презентации, говорили «спасибо» (а чего расстраиваться, ведь деньги заплатил ЕБРД), и ставили их на полку. Ну, и, видимо, шли заниматься тем, чем занимались и раньше, с полной уверенностью, что эти консультанты − полные придурки. И мы привыкли к такому отношению. Было очень грустно. И по этой причине в конце концов я и ушел из этих проектов.
Представляете, а тут в Улан-Удэ взяли и сделали, как им сказали. Есть, чему удивиться. вот я и удивлялся.
Пока не сел в самолет с голландцами.
Ларчик открывался просто: в Улан-Удэ было ткацкое производство. На нем работали женщины. От рабочих до главного инженера и директора завода. Одни женщины. Тысячи женщин. И когда им сказали, ЧТО надо делать, они ЭТО и сделали. As simple as that.
Такая вот история.
И она не одна. Чего уж далеко ходить: сегодня днем я был в Петропавловской крепости. Для нашего проекта нам потребовались волонтеры для работы на этом объекте. Мы повесили на сайте музея объявление о найме волонтеров. Набралось человек десять. Угадайте, кем они оказались?
Мне очень жаль русских мужиков.
А еще больше − русских женщин.